Вопрос о соотношении Ренессанса и Реформации долгие столетия волнует всех, кто обращает внимание свой научный взор к этой эпохе.
Проблематика изучения сущности Ренессанса и Реформации сосредоточена как бы на двух уточнениях, конкретизации общего, т.е., того, что связывает, сближает эти два понятия и конкретизации, уточнении того, что их разделяет, противопоставляет их друг другу.
В отдельных странах Европы Ренессанс развивался продолжительное время без Реформации (Италия), в других Ренессанс очень короткое время был несопровождаем реформационным движением (Англия, Франция), в третьих странах Ренессанс и Реформация хронологически совпадали (Скандинавия).
Прежде всего, уточним сущность такого явления для средневековой культуры как гуманистический Ренессанс. В эпоху Возрождения гуманизм выступает как передовая, прогрессивная идеология, которая утверждала право на самостоятельное существование и развитие светской культуры. Сердцевина гуманистической культуры – антропоцентризм, сформировавшееся учение о человеке, о человеческой свободе, о возможности осуществления творческих способностей человека – «второго Бога», в открытом для его деятельности, полном земных наслаждений мире.
Идеология гуманизма способствовала духовному раскрепощению и всестороннему развитию личности. Главной струей, тенденцией в этой идеологии был гуманизм индивидуализирующий. И это индивидуалистически ориентированная идеология дала исток величайшим идейным, художественным, научным достижениям, далеко переживших свою эпоху.
читать дальшеЭта индивидуалистическая идеология помогла впервые посмотреть на историю, на политическую борьбу, на государство человеческими глазами, т.е., как бы вырвать социальное знание из под власти теологии.
Реформация – это религиозное течение, не всякое оппозиционное католицизму. Среди оппозиционных, следует назвать лютеранство и кальвинизм, сформировавшиеся в самостоятельные реформационные церкви.
Под Контрреформацией мы понимаем деятельность, точнее католическую реакцию, во главе с ордена иезуитов, организованную после Тридентского собора, имеющую своей целью восстановление незыблемости и духовной мощи, монополии католической церкви.
Огромную роль в консолидации католической церкви сыграл Тридентский собор 1545—1563 гг. Если инквизиция и цензура были направлены на пресечение Реформации и искоренение ее идей, равно как и светского свободомыслия, то собор имел целью не только осудить протестантскую ересь, но и принять меры по укреплению католической церкви. Обнародованная папой булла обозначила следующие задачи собора: ясное определение католической веры и реформа церкви. Главной целью была систематизация и унификация католического учения. Необходимость в этом вызывалась выступлениями протестантских реформаторов, стремящихся поколебать традиционные устои. Папа Павел III считал догматическую и организационную консолидацию церкви под верховенством папы основополагающей для проведения реформы и борьбы с протестантами.
Работа собора, начатая в 1543 г. в маленьком пограничном между Италией и Германией г. Тренто (лат. Тридент), с длительными перерывами продолжалась 18 лет, пока наконец не были приняты решения. Прежде всего было указано на незыблемость иерархии, традиций и церковных таинств. Особо подчеркивалась функция церкви как посредника в достижении спасения. Было подтверждено и закреплено все то, что хотели низвергнуть протестанты.
Собор отверг основной постулат протестантских реформаторов, согласно которому только Библия — источник веры, и подтвердил, что Священное предание также является источником веры. Он подтвердил главенство папы в церкви, статус клириков, целибат, мессу, таинство исповеди, почитание святых и поклонение мощам.
Сопоставление Возрождения и Реформации можно проводить в трех основных планах.
1. Прежде всего, их сравнивают как два «контактирующие» между собой явления европейской истории. В этом аспекте Возрождение и Реформация предстают не столько как эпохи (в отдельных странах трудно провести разграничительную линию между Реформацией и Возрождение), сколько как конкретно-исторические и культурные процессы, во всей сложности своих проявлений и взаимоотношений.
Важно подчеркнуть, что в своем начале реформация (реформации) «имеют дело», опираются на развитую, а иногда и склоняющуюся к упадку ренессансную традицию. Возрождение предшествует реформациям и вытесняется ими, хотя именно гуманизм расчистил дорогу реформаторам и его идейное и культурное наследие стали основой реформационных процессов. Но, в эпоху реформаций произошло принципиально иное осмысление и применение основных результатов Возрождения.
2. Вторым общим планом сопоставления Возрождения и Реформации является их историко-генетический анализ. То есть, сравнение тех основ – исторических, историко-культурных традиций, из которых они произрастали генетически.
И Ренессансу, и Реформации были присущи идеи «возврата», «обновления», «восстановления». И там и там сознательно обращаются к историческим прецедентам. Но, встает вопрос о содержании инноваций и новаторства. Что «реформировал» Ренессанс в стремлении «возрождать», и что пытались «возродить» реформации в своем намерении «реформировать»?
И Возрождение и реформации связаны стремлением восстановить искаженные древние ценности. Идея «возврата» была связана с решительным отрицанием многих существовавших традиций. Но на этом сходство и кончается. Масштабы и объект отрицания у гуманистов и реформаторов разные. Ренессанс, будучи в целом светским движением, осуществлялся в рамках христианско-католических принципов, т.е. не порывая с католицизмом. В отличие от Возрождения реформации с момента возникновения отчетливо противостояли католицизму во всем диапазоне – от догматики и ритуалов до церковной организации и религиозного быта. Реформация и Возрождение «восстанавливали» разные исторические традиции.
3. Третий план – это сравнение или сопоставление Возрождения и реформаций как историко-культурных систем, реализовавшихся во всех сферах социума – от высших областей духовной деятельности до политической практики и бытовых реалий.
Возрождение и Реформация – разноорганизованные системы. Ренессанс целен; взаимосвязь его различных сторон и элементов лишена жесткости, она органична. Ренессанс – открытая система, готовая взять многое, многое воспринять. Реформация как течение очень раздроблена (доктрины, ереси, учения и т.д.)
Реформации с момента своего конструирования трудно проницаемы, так как большинство из них связано с жесткой системой предписаний.
Ренессанс и Реформации ориентированы на разные цели, механизм их экспансии и распространения различен.
Теперь попытаемся более подробно сопоставить некоторые содержательные аспекты двух систем.
Противоположность двух идейных систем очевидна. Гуманизм звал человека от призрака потустороннего блаженства к активной и радостной творческой жизни на земле; религиозно-реформационные учения подчиняли человека высшей власти Бога и требовали безусловной покорности букве священного писания. Недаром многие гуманисты, первоначально приветствовавшие Реформацию, затем с негодованием отвернулись от нее, как от новой схоластики и фанатизма.
Гуманисты были убеждены во всемогуществе человеческого разума, напротив реформаторы вдохновлялись идеей всемогущества веры. Разум допускался как вспомогательное средство, вера ставилась неизмеримо выше. «Пусть никто не думает, что он может постичь веру разумом… То, что говорит Христос – истина, независимо от того могу я или какой-либо человек понять это», - писал Лютер. В сочинении «Против небесных пророков» Лютер называл разум блудницей дьявола, которая только позорит и оскверняет все, что говорит и делает Бог.
Гуманисты, продвигая светскую, человеческую культуру, проникнутую разумом, вдохновлялись античной мудростью. Лютер же негодовал, что в университетах «правит не столько Христос, сколько слепой языческий учитель Аристотель» и советовал изымать из преподавания все важнейшие сочинения Стагирита. Кальвин в молодости иногда высоко отзывался о мудрецах античности и даже цитировал Платона, Аристотеля, Цицерона, но и тогда он ставил их работы неизмеримо ниже Священного писания. Позднее, отвергая все нехристианское, он утверждал: «Все то, что кажется достойным похвалы у язычников, - ничего не стоит». Он обвинял гуманистов в том, что они «всегда высокомерно презирали Евангелие».
Гуманисты критиковали схоластику с рационалистических позиций, а реформаторы с мистических. Реформаторы могли допустить разум в практической жизни, но не в теологии. Гуманизм же отверг схоластику, так же как и теологию.
Краеугольным камнем гуманистического мировоззрения было убеждение в исключительных достоинствах человека как природного существа, в неисчерпаемом богатстве его физических и нравственных сил. Гуманистам был ненавистен аскетизм религиозной морали.
Напротив, Лютер исходил из «коренной и общей испорченности человеческой природы»: «… в нас нет ничего чистого или доброго, но и мы сами, и то, что мы имеем – все тонет в грехе…» (Лютер). Кальвин называл человека «презренным ничтожеством». Брак Лютер допускал только как необходимость, идеалом считал безбрачие. «Найдется ли на свете человек, который не предпочел бы жить девственником и без жены, если бы он мог».
Гуманизм убеждал, что человеческая воля способна противостоять внешним силам судьбы, и человек способен освободиться от страха. Убеждение в естественности наслаждения и радости развенчивало мнимую святость страдания. Лютер убеждал, что вера исходит из страха и требует страха: «Едва человек слышит имя божье, он преисполняется благоговейным страхом, трепетом, ужасом».
Этическим итогом такого истолкования мира и человека оказывался главный религиозный императив – покорность. Вопреки утверждениям клерикалов, не в религии (старой или обновленной), но именно в гуманизме содержался импульс к действительному нравственному совершенству, становлению человека как духовно суверенной личности. Доминантой нового мировоззрения была идея человека, чье высокое достоинство определялось не знатностью происхождения или богатством, но только личной доблестью, благородством в делах и помыслах.
Из всего выше изложенного встает закономерный вопрос, почему идеология Реформации , исходившая из испорченности человека, его неспособности распорядится собственной судьбой, а не Ренессанса стала знаменем антифеодальной борьбы народных масс?
Прежде всего, все реформационные течения отвергали старую, феодальную католическую церковь, а она в глазах народа была главным источником порока, с устранением которого, казалось, рухнет вообще всяческое зло. Идея оправдания греха верой давала надежду на спасение божьей милостью. Блага, обещанные религией казались, доступны каждому.
Гуманистическая идеология (особенно на начальном этапе становления) была все же атрибутом элитарной культуры (латынь, политическая, педагогическая деятельность). Не случайно гуманистические идеи в некоторых странах исходили от аристократической элиты двора.
Гуманизм верил в достижимость совершенства и гармонии человечества через гармоничное совершенствование личности. Его интересовали личность, но не массы. К массовым действам он в целом остался равнодушен. Неудивительно, что он не смог оформиться организационно (Академии, кружки, сообщества и т.д.) не в счет. Он не смог создать сплоченных, боевых организаций наподобие кальвинистских консисторий. Гуманизму не удалось полностью одолеть главенство теологического мировоззрения. Ренессансная интеллигенция хотела властвовать над умами людей, реформаторы всегда пытались к этому добавить власть над самими людьми. Реформация и особенно Контрреформация взывали к жизни тип деятеля, принципиально отличного от ренессансного деятеля (творца). Понятие истина осмысливается по-разному. Дело здесь не в степени убежденности, а в самом характере убеждений. Ренессансному оратору противостоит тип проповедника, типу свободно философствующего комментатора противостоит тип кодификатора и доктринера.
Истина гуманизма – всесторонне развитый человек, но это слишком многогранная истина. Поэтому не убивать, ни погибать самим за красоту, изящную словесность гуманисты готовы не были. Реформаторы, в основном, готовы были и убивать и умирать за идею. Гуманисты часто сами становились реформаторами. Но, ни один реформатор не оставлял лагеря сторонников своей идеи.
Реформация была религиозной реакцией на Возрождение, отрицанием его светского, в своей основной направленности мировоззрения – гуманизма.
-
-
02.04.2010 в 11:40Прежде всего, рассмотрим кратко религиозный быт, на котором сказался
стихийный разгул секуляризованного индивида. Ведь все недоступные предметы
религиозного почитания, требующие в средневековом христианстве абсолютного
целомудренного отношения, становятся в эпоху Возрождения чем-то очень
доступным и психологически чрезвычайно близким.
Одним из интересных бытовых типов Возрождения, несомненно, было
приключенчество, и даже прямой авантюризм, о чем свидетельствует знаменитая
поэма Людовика Ариосто “Неистовый Орландо” (1532). То, что эти бытовые
формы оправдывались и не считались нарушением человеческой нравственности,
в историческом смысле было чем-то передовым. Это был все тот же
возрожденческий стихийный индивидуализм, который здесь уже не связывал себя
с какими-нибудь возвышенными платоническими теориями, но который уже
начинал давать большую волю отдельным страстям и чувствам человека, правда,
еще не в их окончательной разнузданности и аморализме.
Далее, городской тип возрожденческой культуры, как это видно из французских
фабльо и немецких шванков и вообще из возрожденческой новеллы, изобилует
натуралистическими зарисовками предприимчивого и пробивного героя
восходящих плебейских низов, с глубоким сатирическим содержанием. В этих
новеллах критикуются тогдашние общественные язвы и особенно злоупотребления
и моральная расшатанность духовенства. Атеизм тоже не был возрожденческой
идеей, но антицерковность была самой настоящей возрожденческой идеей,
коренящейся в быту.
В эпоху Ренессанса возникла новая — первая современная - литература. В
заметке, озаглавленной “Различие положения в конце древнего мира (ок. 300
г.) ив конце средневековья (в 1453 г.)” Ф. Энгельс говорит о “могучем
литературном подъеме XIV в.”, а в его известной оценке места Данте в
истории культуры в качестве рубежа выступает 1300 г. Ренессансной
литературе приходилось вскрывать свойственное многим людям того времени
переплетение героического энтузиазма, титанической энергии и
разносторонности с чертами феодальными и с Хищничеством “первоначального
накопления”. Не случайно художниками Возрождения, особенно в Англии —
Кристофером Марле и Шекспиром, — была создана галерея персонажей,
исторических, легендарных, современных, у которых необузданный
индивидуализм перерастает в неслыханное злодейство. Завоеватель Тамерлан,
ростовщик Варавва у Марле, шекспировские короли — от Иоанна до Ричарда III,
многие частные лица — Эдмунд, Яго, Шейлок — отражают и воплощают жестокость
времени, злодейские умыслы, ранее не доступные средневековому
“патриархальному” варварству. “Первоначальное накопление” в эпоху
Возрождения было двойником исторического прогресса.
В миропонимании Возрождения важным рубежом является творчество Николло
Макиавелли. Индивидуалистическая антропоцентрическая концепция мира у него
сохранилась, но она претерпела серьезные уточнения. Рядом с проблемой
личности в произведениях Макиавелли встали проблемы народа, класса, нации.
Как почти все великие мыслители эпохи Возрождения, Макиавелли был подлинным
художником. В своей классической характеристике Возрождения Ф. Энгельс
поставил его имя рядом с именем Леонардо да Винчи, Альбрехта Дюрера и
Мартина Лютера. “Мандрагора” — одна из лучших комедий XVI в., а “Сказка о
Бельфагоре” не уступает весьма красочным рассказам Банделло. Но самым
значительным произведением Макиавелли стал преисполненный трагических
противоречий “Государь”. Музой Макиавелли была политика, причем реализм
политических концепций органически у него сочетался с реализмом
художественного метода. В его “Государе” политическая идеология и
политическая наука сплетаются в драматической форме “мифа”, своеобразной
антиутопии. Макиавелли считал нужным отделить политику, прежде всего от
христианской морали, которую он считал общественно вредной и даже
объективно безнравственной, ибо именно христианство “сделало мир слабым и
отдало его во власть негодяям”.
Одним из самых ярких явлений эпохи Ренессанса в традиционном изложении
обычно представляется гелиоцентрическая система Коперника и учение о
бесконечных мерах Джордано Бруно. Тем не менее, открытие Коперника было
передовым и революционным событием для последующих веков, но для Ренессанса
это было явлением не только упадка, но даже возрожденческого самоотрицания.
Дело в том, что Ренессанс выступил в истории западной культуры как эпоха
возвеличивания человека, как период веры в человека, в его бесконечные
возможности и в его овладение природой. Но Коперник и Бруно превратили
Землю в какую-то ничтожную песчинку мироздания, а вместе с тем и человек
оказался несравнимым, несоизмеримым с бесконечной темной бездной мирового
пространства. Возрожденец любил созерцать природу вместе с неподвижной
Землей и вечно подвижным небесным сводом. Но теперь оказалось, что Земля —
это какое-то ничтожество, а никакого неба и вообще не существует.
Возрожденческий человек проповедовал могущество человеческой личности и
свою связь с природой, которая для него была образцом его творений, а сам
он тоже старался в своем творчестве подражать природе и ее создателю —
Великому художнику. Но вместе с великими открытиями Коперника, Галилея и
Кеплера все это могущество человека рухнуло и рассыпалось в прах. Возникла
картина мира, в которой человек превратился в ничтожество с бесконечно
раздутым рассудком и самомнением. Таким образом, гелиоцентризм и
бесконечное множество миров не просто противоречили культуре Ренессанса, но
были ее отрицанием.
В недрах культуры Ренессанса сформировались в эмбриональном виде
мировоззрение и стиль барокко. Эпоха барокко наступила после глубокого
духовного и религиозного кризиса, вызванного Реформацией. В эту эпоху
своеобразный взгляд на человека и пристрастие ко всему театральному рождают
всепроникающий образ: весь мир — это театр. Для всех знающих английский
язык этот образ связан с именем Шекспира — ведь он взят из его комедии “Как
вам это понравится”. Но его можно найти во всех крупных произведениях
европейской литературы. Богатый порт Амстердам открыл в 1638 г. городской
театр, над входом в который можно было прочесть строки крупнейшего
голландского поэта Вондела: “Наш мир — сцена, у каждого здесь роль своя и
каждому воздается по заслугам”. А в соперничавшей с Голландией Испании
современник Вондела Кальдерон де ла Варка создал свой знаменитый шедевр
“Великий театр мира”, представляющий мир как сцену в истинно барочном
смысле.
Люди того времени всегда чувствовали на себе глаз божий и внимание всего
мира, но это наполняло их чувством самоуважения, стремлением сделать свою
жизнь такой же яркой и содержательной, какой она представала в живописи,
скульптуре и драматургии. Подобно живописным портретам, дворцы эпохи
барокко отражают представление их создателей о самих себе. Это панегирики в
камне, превозносящие добродетели тех, кто в них живет. Произведение эпохи
барокко, прославляя великих и их свершения, поражают нас своим вызовом и в
то же время демонстрируют попытку заглушить тоску их создателей.
Тень разочарования лежит на искусстве барокко с самого начала. Любовь к
театру и сценической метафоре обнажает осознание того, что любое внешнее
проявление иллюзорно. Восхваление правителей и героев — в пьесах
французского драматурга Корнеля, английского поэта Драйдена и немецкого
писателя и драматурга Грифиуса, — возможно, было попыткой отсрочить
забвение, грозившее неизбежно поглотить всех, даже самых великих.
Многоцветная, сверкающая и жизнерадостная литература эпохи барокко могла
быть и другой — темной и пронзительной. Римский император Тит в трагедии
Корнеля “Тит и Береника” говорит: “Каждое мгновение жизни — шаг к смерти”.
Острое ощущение несущегося времени, поглощающего всё и вся; чувство
тщетности всего земного, о которой твердили поэты и проповедники всей
Европы; могильный камень, неизбежно ожидающий каждого и напоминающий о том,
что плоть смертна, человек — прах, — все это, как ни странно, вело к
необычному жизнелюбию и жизнеутверждению. Этот парадокс стал основной темой
барочной поэзии, авторы звали людей срывать цветы удовольствий, пока вокруг
бушует лето; любить и наслаждаться многоцветным маскарадом жизни. Знание,
что жизнь окончится как сон, открывало ее истинный смысл и цену для тех,
кому улыбалась удача. Несмотря на особое внимание к теме бренности всего
сущего, культура барокко дала миру литературные произведения небывалого
жизнелюбия и силы. А главное мы не можем не поражаться дерзновению
художников, три столетия назад нарисовавших образ мира, полного радости и
чудес, и поставивших последнюю точку в созданной европейской культурой
картине мироздания, связанной с идеей божественного начала.
-
-
02.04.2010 в 11:43Её началом принято считать выступление доктора богословия Виттенбергского университета Мартина Лютера: 31 октября 1517 года он прибил к дверям виттенбергской Замковой церкви свои «95 тезисов», в которых выступал против существующих злоупотреблений католической церкви, в частности против продажи индульгенций. Концом Реформации можно считать подписание Вестфальского мира в 1648 году[1], по итогам которого религиозный фактор перестал играть существенную роль в европейской политике.
Основными причинами Реформации являлись преодоление феодальной раздробленности и возникновение централизованных государств, экономический кризис после появления огромного количества американского золота и изобретения метода амальгамирования, разорение банков, недовольство различных слоёв населения Европы моральным разложением католической церкви, которое сопровождалось экономической и политической монополизацией.
Одним из основных последствий реформационного движения стало появление протестантизма, который получил распространение во всей Европе в вероучениях последователей Лютера (лютеранство), Жана Кальвина (кальвинизм), «цвиккауских пророков» (анабаптизм), Ульриха Цвингли (цвинглианство), а также возникшего особым путём англиканства.
Комплекс мер, предпринятый католической церковью и иезуитами для борьбы с Реформацией, получили название Контрреформации.
Причины Реформации
На протяжении всего Средневековья церковь играла значительную роль в жизни общества, идеально вписываясь в господствующий на Западе феодальный строй. Церковная иерархия была полным отражением иерархии светской: подобно тому, как в светском феодальном обществе выстроились разные категории сеньоров и вассалов — от короля (верховного сеньора) до рыцаря, так и члены клира градуировались по феодальным степеням от папы (верховного первосвященника) до приходского кюре. Являясь крупным феодалом, церковь в разных государствах Западной Европы владела до 1/3 количества всей обрабатываемой земли, на которой использовала труд крепостных, применяя те же методы и приёмы, что и светские феодалы[2]. Узурпируя таким образом готовые формы феодального общества, получая от них бесчисленные плоды, как организация церковь одновременно формировала идеологию феодального общества, ставя своей задачей обоснование закономерности, справедливости и богоугодности этого общества. Монархи Европы в свою очередь шли на любые затраты, дабы получить от клириков высшую санкцию на своё господство.
Феодальная католическая церковь, бывшая идейной санкцией средневекового общества, могла существовать и процветать до тех пор, пока господствовала её материальная основа — феодальный строй. Но уже в XIV—XV веках сначала в Средней Италии и Фландрии, а с конца XV века и повсюду в Европе началось формирование нового класса, постепенно захватывавшего в свои руки экономику, а затем устремившегося и к политической гегемонии, — класса буржуазии[2]. Новому классу, претендующему на господство, нужна была и новая идеология. Собственно, она не была такой уж и новой: буржуазия не собиралась отказываться от христианства, но ей было нужно вовсе не то христианство, которое обслуживало старый мир; новая религия должна была отличаться от католицизма в первую очередь простотой и дешевизной: меркантильной буржуазии деньги были нужны не для того, чтобы бросать их на ветер, строя величавые соборы и проводя пышные церковные службы, а для того, чтобы, вкладывая их в производство, создавать и приумножать свои разрастающиеся предприятия. И в соответствии с этим становилась не только ненужной, но и просто вредной вся дорогостоящая организация церкви с её папой, кардиналами, епископами, монастырями и церковным землевладением. В тех государствах, где сложилась сильная королевская власть, идущая навстречу национальной буржуазии (например, в Англии или Франции), католическая церковь особыми декретами была ограничена в своих претензиях и этим на время спасена от гибели. В Германии, к примеру, где центральная власть была призрачной и папская курия получила возможность хозяйничать, как в своей вотчине, католическая церковь с её бесконечными поборами и вымогательствами вызывала всеобщую ненависть, а непристойное поведение первосвященников многократно эту ненависть усиливало[2].
Помимо экономического и национального гнёта предпосылкой Реформации послужили гуманизм и изменившаяся интеллектуальная среда в Европе. Критический дух эпохи Возрождения позволил по-новому взглянуть на все явления культуры, в том числе и на религию. Упор Возрождения на индивидуальность и личную ответственность помог критически пересмотреть церковную структуру, а мода на древние рукописи и первоисточники обратила внимание людей на несоответствие первохристианства и современной церкви. Люди с пробуждённым рассудком и мирским мировоззрением становились критически настроенными к религиозной жизни их времени в лице католической церкви.
-
-
02.04.2010 в 11:43Экономическое давление, помноженное на ущемление национальных интересов, вызвало ещё в XIV веке протест против авиньонских пап в Англии. Выразителем недовольства масс тогда стал Джон Виклиф, профессор Оксфордского университета, провозгласивший необходимость уничтожения всей папской системы и секуляризации монастырско-церковной земли[3]. Виклиф с отвращением относился к «пленению» и расколу и после 1379 года начал выступать против догматизма римской церкви с революционными идеями. В 1379 году он посягнул на авторитет папы римского, выразив в своих сочинениях идею о том, что Христос, а не папа римский, является главой церкви. Он утверждал, что Библия, а не церковь, является единственным авторитетом верующего и что церковь должна строиться по образу Нового Завета. Чтобы подкрепить свои взгляды, Виклиф сделал Библию доступной людям на их родном языке. К 1382 году был закончен первый полный перевод Нового Завета на английский язык. Николай Герфордский закончил перевод большей части Ветхого Завета на английский язык в 1384 году. Таким образом, впервые англичане имели полный текст Библии на своём родном языке. Виклиф пошёл ещё дальше и в 1382 году выступил против догмата о пресуществлении, хотя римская церковь полагала, что сущность элементов изменяется при неизменной внешней форме. Виклиф утверждал, что вещество элементов остаётся неизменным, что Христос является духовно присутствующим во время этого таинства и ощущается верой. Принять взгляд Виклифа значило признать, что священник не в состоянии влиять на спасение человека путём запрета ему принимать тело и кровь Христа при евхаристии. И хотя взгляды Виклифа были осуждены в Лондоне и в Риме, его учение о равенстве в церкви было применено к экономической жизни крестьянами и способствовало крестьянскому восстанию 1381 года. Студенты из Чехии, обучавшиеся в Англии, принесли его учение к себе на родину, где оно стало почвой для идей Яна Гуса[4].
Чехия в это время переживала засилье немецкого духовенства, стремившегося приобрести участки на Куттенберских рудниках[5]. Ян Гус, пастор Вифлеемской часовни, обучавшийся в Пражском университете и примерно в 1409 году ставший его ректором, читал сочинения Виклифа и усвоил его идеи. Проповеди Гуса пришлись на время подъёма чешского национального сознания, выступившего против власти Священной Римской империи в Чехии. Гус предлагал реформу церкви в Чехии, сходную с той, которую провозглашал Виклиф[6]. Стремясь пресечь народное недовольство, император Сигизмунд I и папа римский Мартин V инициировали церковный собор в Констанце, на котором Ян Гус и его сподвижник Иероним Пражский были провозглашены еретиками и сожжены на костре. Еретиком провозглашался и Джон Виклиф[7].
Итоги Реформации
Вестфальский мир 1648 окончательно закрепил те изменения, которые произошли на карте Европы в результате Реформации, в том числе и существование новых государств. Больше значимых религиозных войн в континентальной Европе не велось. В итоге сторонники лютеранства составляли большинство населения в Северной Германии, Дании, Скандинавии, Прибалтике. Реформаты же преобладали в Шотландии и Нидерландах, а также нескольких кантонах Швейцарии, хотя последователи этого вероучения были и в Венгрии, Центральной Германии и Франции. В Англии утвердилась Англиканская Церковь.
Представители небольших протестантских конфессий сохранились практически по всей Северной и Центральной Европе, однако часто они подвергались преследованиям как со стороны католических, так и со стороны протестантских государственных структур. В дальнейшем многие из них выехали в Америку или эмигрировали в Россию.
Итоги реформационного движения невозможно охарактеризовать однозначно. С одной стороны христианского мира, который объединял все народы Европы под духовным руководством папы римского, больше не существовало, равно как и не существовало единой христианской культуры. Единая церковь была заменена множеством национальных церквей, которые часто находились в зависимости от светских правителей, тогда как раньше клирики могли апеллировать к папе в качестве арбитра. С другой стороны, национальные церкви способствовали росту национального сознания народов Европы. При этом существенно повысился культурный и образовательный уровень жителей Северной Европы, которая до этого была как бы окраиной Христианского Мира — необходимость изучения Библии приводила к росту как начальных учебных заведений (в основном в форме приходских школ), так и высших, что выразилось в создании университетов для подготовки кадров национальных церквей. Для некоторых языков специально была разработана письменность, чтобы иметь возможность издавать на них Библию.
Провозглашение духовного равенства стимулировало развитие представлений о равенстве политическом. Так, в странах, где большинство составляли реформаты, мирянам представлялись большие возможности в управлении церковью, а гражданам — в управлении государством.[39]
В экономическом плане Реформация способствовала смене старых феодальных экономических отношений на новые капиталистические. Стремление к экономии, к развитию промышленности, к отказу от дорогостоящих развлечений (равно как и дорогостоящих богослужений) способствовало накоплению капитала, который вкладывался в торговлю и производство. В итоге протестантские государства начали опережать в экономическом развитии католические. Даже самая этика протестантов способствовала развитию экономики [40]